Сеньерита Крессильда сидела одна в своих покоях в замке.Устроившись у окна, она прилежно трудилась над вышиваньем, делая мелкиеаккуратные стежки. Гобелен, который она вышивала шелками нежнейших цветов,должен был изображать суд Париса. Ресницы сеньериты Крессильды были скромноопущены, а голова чуть наклонена над рукоделием, но мысли ее в это время виталидалеко. Наконец она отложила работу, вздохнула и выглянула в открытое окно. Еемягкие шелковистые волосы взметнулись в такт повороту головы, словно дваголубиных крыла, и снова послушно легли по обеим сторонам бледного лица справильными мелкими чертами, спокойного и чуть печального.

День еще только начинался, однако в воздухе ужечувствовалось дыхание летнего зноя. Куры, лениво разгуливавшие по двору, рылисьв пыли, подбирая просыпанное зерно. Со стороны пруда – его не было видно засараем – раздавалось нестройное пение: там прислуга стирала белье. Откуда-тоиздалека донеслось тонкое конское ржание. Сеньерита Крессильда подумала, что,быть может, ей сегодня удастся поохотиться. Однако охота в последнее времяприскучила ей: крупная дичь – олени и вепри – редко встречались в окрестныхлесах. Они были почти полностью истреблены многими поколениями Сфорца, владевшихэтими землями испокон веков. Каждый из владельцев замка был страстнымохотником, и все свое свободное время проводил в седле, несясь через овраги ибуераки за сворой гончих. Сама Крессильда понимала толк в охоте; придворныепоэты называли ее Артемидой, богиней охоты. Однако Крессильду мало интересовалтот вздор, который обычно говорят придворные поэты. Еще меньше, сказать поправде, ее интересовали натянутые любезности ее супруга и неумелые комплименты,которые он говорил ей, когда они изредка встречались за обеденным столом.

Крессильда поднялась с кресла розового дерева и встала уокна, опершись рукой о подоконник.

Что-то белое мелькнуло как раз под ее окном. Крессильдапренебрегла правилами благопристойности и высунулась из окна, чтобы разглядеть,что же это такое.

Через двор, осторожно переступая точеными копытами, шелбелоснежный жеребец. Впервые в жизни Крессильда видела такого красавца! Во всемего облике – в гордой посадке головы, в плавной поступи, в изящном изгибе шеи –чувствовалась порода. Крессильде показалось, что рядом с конем она заметила ещевысокого человека в длинных светлых одеждах, крепко держащего в руках уздечку.За спиной у этого человека были два белоснежных крыла. Но в тот же мигчеловеческая фигура исчезла, и Крессильда подумала, что, видно, приняларазвевающуюся на ветру густую лошадиную гриву за белые крылья.

Крессильда не сводила изумленного взора с белого жеребца.Откуда он взялся? Она знала всех породистых лошадей в замковых конюшнях, отноворожденного жеребенка до заслуженных ветеранов – старых лошадей, в своевремя славно послуживших своим хозяевам и теперь отпущенных на волю. Однако нив конюшнях сеньера Родриго Сфорца, ни у соседей никогда не было такого коня.Значит, он потерялся и случайно забрел к ним во двор…

Легче птички слетела сеньерита Крессильда вниз поступенькам, ведущим в первый этаж замка, и, миновав ряд унылых и мрачных зал икаминных комнат, очутилась во внутреннем дворе. Белый жеребец стоял у крыльца.Увидев Крессильду, он наклонил гордую голову и тихонько заржал, приветствуя ее.Она погладила его по шелковистой шерсти.

– Ты, кажется, хочешь мне что-то сказать? –спросила она.

Расстегнув седельную сумку, Крессильда пошарила в ней,надеясь обнаружить какую-нибудь вещь, принадлежащую хозяину чудесного коня.Возможно, ей удастся выяснить, откуда прибежал этот конь во двор замка. Пальцыее наткнулись на какой-то длинный и тонкий металлический предмет. Это оказалсязолотой подсвечник. Внутрь подсвечника был вложен кусок пергамента, свернутый втонкую трубку. Развернув его, Крессильда прочла:

«Загадай желание, сядь на меня и скачи, куда я тебя повезу.Твое желание непременно исполнится!»

У Крессильды перехватило дыхание. Заветное желание!..Значит, недаром столько лет она провела в ожидании чуда. И вот судьба посылаетей прекрасного коня, который унесет ее навстречу мечте. Быть может, этот коньпослан ей небом. Или же это ловушка адских сил?..

Впрочем, откуда бы ни взялся волшебный конь – какая ей, всущности, разница? Вскочив в седло, она почувствовала, как конь вздрогнул всемтелом. Она ласково погладила его, успокаивая.

– Неси меня к тому, кто тебя послал, – сказалаКрессильда. – Я готова дойти до самого конца, чего бы это мне ни стоило.

И конь пустился рысью, унося ее все дальше и дальше отзамка.

– На белом жеребце? Значит, вы говорите, сеньеритаускакала на белом жеребце?

Сеньер Родриго Сфорца соображал довольно медленно, однако,как воин и охотник, он любил лошадей и знал в них толк. Придворному мудрецу,объяснявшему своему господину, как было дело, понадобилось не так уж многовремени, чтобы донести, наконец, до благородного господина мысль о том, что егожена умчалась неведомо куда на жеребце, взявшемся неведомо откуда.

– Да, мой господин, – всего лишь в седьмой разповторил звездочет. – Это был конь, подобного которому не видели в здешнихкраях. Белый, как снег, как облако. Госпожа Крессильда, как увидала его, сразувскочила в седло, и он унесся прочь со двора. Больше мы не видели ни госпожу,ни этого коня.

– И вы сами видели, как сеньерита ускакала на этомжеребце?

– Своими собственными глазами, мой господин.

– Послушайте, а конь, случайно, был не волшебный?

– Я не знаю, – ответил ученый, – но мы легкоможем это выяснить.

Разговор происходил в одной из башен замка сеньера Родриго,в алхимической лаборатории, где часто работал придворный мудрец. В маленькомгорне день и ночь горело пламя, и маг, всего лишь два раза качнув меха горна,чтобы огонь разгорелся поярче, высыпал в него разные порошки. Пламя окрасилосьсначала в зеленый, а затем в багровый цвет. Мудрец долго глядел в огонь, торазгоравшийся, то почти потухавший; наконец, повернувшись к своему господину,он сказал:

– Мои знакомые духи сообщили мне, что конь, умчавшийсеньериту Крессильду, и вправду был волшебным. С огорчением должен сообщитьвам, что мы, вероятно, больше никогда не увидим нашу госпожу, потому что дамы,которые уносятся прочь на волшебных лошадях, редко возвращаются назад, а если ивозвращаются, то уже в ином обличье. В них не остается ничего человеческого.

– Проклятье! – выругался сеньер Родриго Сфорца.

– Вы можете подать жалобу через моих знакомых духов,ваша светлость. Быть может, нам удастся вернуть госпожу Крессильду.